 25.04.2005 1:04:58
Оказывается, их совсем немного, наших питерских писателей. В минувшее воскресенье они в количестве, едва превышающем два десятка человек, собрались в Доме журналиста на круглый стол с многообещающим названием: «День книги – городской праздник». Среди присутствовавших можно было заметить Валерия Попова, Татьяну Москвину, Андрея Кивинова и Дмитрия Емеца. В президиуме сидели Андрей Константинов и Михаил Веллер, а также генеральный директор компании «Буквоед» Денис Котов, он же – один из организаторов круглого стола. И все же, как заметил один из задумчиво-бородатых молодых людей, сидевший в писательских рядах: «Нас все равно больше». «Чем кого?» - переспросили молодого человека. «Чем читателей», - ответил он.
То, что отечественная литература переживает не лучшие времена, очевидно для всех. Вместе с читателями, которые в основном переквалифицировались в зрителей, российская словесность потеряла и все привилегии, в которых купалась еще совсем недавно – лет 15-20 назад. Номенклатурные дачи и столичные квартиры «инженеров человеческих душ» перекочевали к олигархам и чиновникам. Слава и удача – к артистам и эстрадным звездам. Поклонницы и сумасшедшие гонорары – к ним же. Творческие встречи с литераторами теперь проводятся, в основном, в тюрьмах и воинских частях, то есть только там, где ходят строем и не выбирают, с кем встречаться. Что же осталось? Гордое звание русского писателя, которое Александр Куприн считал самым высоким на свете, да придуманные страны, царства и материки, где писатель по-прежнему числится штатным повелителем. Разве этого недостаточно? Если судить по сказанному на круглом столе, выходит, что нет.
В девяностые годы на территории московского Литературного института рабочие, производившие какой-то локальный ремонт, неожиданно нашли клад. Клад располагался под треснувшей асфальтовой корой внутреннего дворика и представлял собой холодный погреб с винами, напитками и закусками образца двадцатых годов, уцелевших от бывшего здесь знаменитого ресторана, описанного у Булгакова в «Мастере и Маргарите» как «Грибоедов». Погреб свидетельствовал о былой роскоши писательского быта, о вкуснейших наливках, почти не подвластных жестокому времени. Все это с жадностью рассматривали бледные тени сочинителей эпохи демократизации, кормившиеся в литинститутской столовой постными щами и яблочным компотом. Да, ценили большевики писателей, понимали важность людей с тонкой нервной организацией для пропаганды государственных идей, ничего не скажешь...
Некоторая ностальгия по таким ценителям и по государству, нуждающемуся в профессиональных пропагандистах, чувствовалась на круглом столе в Домжуре. С грустью говорилось о том, что сегодняшние книжные тиражи в России в расчете на душу населения значительно отстают от тиражей развитых стран. Что книги читают не больше 4-5 процентов населения. Но и среди тех, кто читает, основным спросом пользуются покет-буки – разовые карманные книги, не образующие домашних библиотек и живущие чуть дольше газет.
Среди причин, обуславливающих такое печальное положение вещей, назывались, в основном, имущественное положение россиян, их низкая покупательная способность и отсутствие яркой пиар-компании вокруг продукции книжных издательств. Последнему придавалось даже более важное значение, чем тотальной бедности, заставляющей ассоциировать книгу с предметами роскоши. Действительно, с отечественных телеканалов практически полностью исчезли книжные обозрения и интервью с писателями, если, конечно, речь не идет о Донцовой. Женщинам-писателям вообще больше повезло в этом отношении: они пришли в телевизор в самый разгар торжества массовой культуры и воцарились в нем либо в качестве героинь светских хроник, как Дарья Донцова и Татьяна Устинова, либо в качестве телеведущих, как Татьяна Толстая. Мужчин-писателей телевидение, напротив, стало подчеркнуто обходить стороной, и это сделало их как бы несуществующими. Ведь не секрет, что именно телевидение сообщает жизнь всему сущему, и именно оно составляет основу любого пиара, которого так не хватает отечественной литературе.
Вот и решили петербургские писатели сами озаботиться собственным пиаром: организовать новый общегородской праздник – День книги. Привлечь к этому администрацию Петербурга, изыскать с помощью нее средства на проведение мероприятия. Правда, что именно будет представлять собой День книги, его инициаторы пока не придумали. Ясно, что этот праздник должен быть ориентирован, прежде всего, на читателя, что его главная задача – вербовка читательской аудитории и ее расширение, пропаганда «высокого и вечного искусства». А здесь, как констатировали сами писатели, без помощи административного ресурса не обойтись.
Правда, существует и еще один путь к читательскому сердцу, но о нем писатели почему-то забывают. Издавна русская литература отличалась тем, что была информативнее и правдоподобнее отечественной журналистики: у Щедрина и Достоевского, у Солженицына и Трифонова можно было найти то, чего не прочтешь ни в каких газетах. И лишь в последнее десятилетие прошлого века СМИ взяли реванш и вытеснили литературу с рынка разоблачений и сенсаций. Но ведь сейчас в газетах снова пишут далеко не обо всем. Значит, время литературы все-таки возвращается?
|